Мнимое благополучие: что происходит с осетинским языком в Южной Осетии?
Авторская колонка Сослана Джуссоева
Нехватка в Южной Осетии журналистов, владеющих осетинским языком, о которой «Сапе» сказал директор радио «Ир» Алан Цховребов, является частью серьезной проблемы. В случае отсутствия адекватных мер со стороны государства, она грозит перерасти в полноценную катастрофу осетинского языка на юге Осетии.
Проблема заключена в отсутствии в Южной Осетии нормальной языковой политики, что уже привело к практически полному вытеснению осетинского языка в сферу быта. Это сопровождается регулярными сеансами самоуспокоения в духе «у нас с языком все хорошо».
Осетинский язык — не первый и не единственный язык в истории, находящийся под угрозой. К 21 веку исчезли тысячи известных языков, сотни находятся на грани исчезновения. Процесс угасания языков понятен и схематичен, он буквально пошагово изучен на различных примерах, равно как и процесс их развития.

© Фото: администрация города Цхинвал
В Южной Осетии по какой-то причине мировой опыт изучать не хотят, а термина «языковая политика» будто боятся, отказываясь даже видеть проблему, не говоря уже о каких-то мерах по ее решению. Тенденция такова, что в течение 20-30 лет осетиноязычие Южной Осетии (условное уже сегодня, потому что здесь говорят фактически на смеси осетинского и русского с некоторыми вставками грузинских слов) станет фактом прошлого.
Какие меры необходимо предпринять для исправления ситуации?
Во-первых, отказаться от мантры «главное, чтобы говорили в семьях». Отдавать язык на откуп семей – доказанный и тысячи раз проверенный путь к его деградации. Мы уже давно не живем в селах без доступа к образованию и СМИ, и помимо семьи в современном мире есть много влиятельных и важных институтов социализации (социальные сети, садики, школы, университеты, государственные ведомства и т.п.). Ни один из этих институтов в Южной Осетии не является осетиноязычным.

© Фото: администрация города Цхинвал
Во-вторых, следует принять как аксиому то, что язык является делом государственной важности, и нужна государственная политика по его развитию. Основой ее должно стать дошкольное и школьное образование на осетинском языке. На примере Северного Кавказа мы видим, как те же садики становятся буквально машинами языковой ассимиляции: ребенок, говорящий на осетинском в семье, после одного месяца в садике осуществляет «языковой переход».
Осетинские садики, в которых процесс обучения детей ведется на осетинском языке, являются сегодня делом жизни и смерти осетинского языка.
В-третьих, нужно обратить внимание на интересный факт: в Южной Осетии нет ни одной осетинской школы. В республике два государственных языка, но осетинских школ при этом нет, что, на мой взгляд, является тотальной дискриминацией осетинского языка. Под осетинской школой подразумевается школа, где на осетинском языке ведется преподавание. Сегодня в школах юга Осетии осетинский язык изучается наряду с английским, немецким фактически как иностранный. Разница лишь в количестве часов. То же самое касается и университета.
Можно сколько угодно сетовать на нехватку программ и учителей, но государство на то и государство, чтобы решать задачи такого масштаба, а не заниматься лишь асфальтированием улиц. В противном случае возникает вопрос: зачем оно нужно и зачем в принципе осетинам нужно «свое» государство, если в нем нет ни одной осетинской школы?
Не следует подменять адекватную языковую политику различными конкурсами, викторинами и прочими мероприятиями, характерными для немногочисленных культурных общин. Они могут быть полезны и красивы, но никакого влияния на будущее языка не оказывают. Ключевой фактор — это система образования.
Язык вне системы образования в современном мире обречен. Первая и главная мера по спасению и развитию осетинского языка в Южной Осетии — дошкольные и школьные программы обучения на осетинском языке и их имплементация в систему образования. О других мерах развития языка имеет смысл говорить только после реализации этой.
* Мнение автора может не совпадать с позицией редакции